Mazda BT-50: пикап стал чукчей
- Подробности
- Категория: Дороги
От названия веет морозцем
Об итогах более чем месячного путешествия (с 8 марта по 10 апреля) участники отчитались фотовыставкой. Но есть и другой результат: в ознаменование сверхдальнего рейда ограниченной партией выпущена специальная модификация пикапа с именем чукотского города в названии — Mazda BT-50 Pevek Edition. Инициировали производство модификации руководители директората компании в Европе — после того, как узнали о том, что пришлось выдержать автомобилям и водителям. Одну из машин-участниц даже установили на всеобщее обозрение в европейской штаб-квартире фирмы.
Языком фото
В сверхдальние авторейды отправляются не только чтобы хорошенечко «нагрузить» технику, но и чтобы большими дозами хлебать экстрим, набираться впечатлений и новой информации (кстати, «Певек» нужно произносить с ударением на втором слоге), пережить то, о чем до сих пор только слышал. И конечно, чтобы после финиша делиться впечатлениями, помочь менее удачливым пережить те же яркие чувства познания мира.«Чукотские» рейдеры рассказали о своих впечатлениях языком фотографии. Самые яркие, из сибирского и дальневосточного этапов путешествия, — вниманию читателей «За рулем-online». Тексты подписей к снимкам - участников странствия.
Поскольку большую часть пути мы двигались Восток, закаты чаще всего провожали нас яркими лучами, отраженными в зеркалах заднего вида. Эти виды поднимали настроение и после тысячи километров дневного пробега.
Иволгинский Дацан, неподалеку от Улан-Удэ, центр буддизма России. Здесь свято охраняют тело культового буддисткого деятеля начала 20 века Хамбо-Ламы Итыгилова. В 1927 году Лама добровольно ушел в мир иной, но завещал через 30 лет откопать и осмотреть его тело. В назначенный срок сделать это не удалось, но позже бурятские Ламы тайно произвели эксгумацию дважды, а в 2002 году оставили тело в Иволгинском Дацане. Эксперты Российского бюро судмедэкспертизы поразились: кожа, суставы, волосы, ногти были такими, словно человек покинул бренный мир полсуток назад! Хамбо-Лама Итыгилов находится в Дацане и по сей день: по праздникам и особенным дням простым смертным позволено поглядеть на святого, поговорить с ним. Такой контакт оставляет след в душе каждого, даже далекого от веры. (Фотографировать внутри усыпальницы возбраняется).
Чтобы традиции деревни староверов Десятниково не превращались в легенды, следит эта бабушка, Валентина Прокофьевна Черных. У уставницы в ее почти 100 лет светлый рассудок. Жалуется только на зрение: трудновато читать и выучивать старославянскую письменность. А старинных книг здесь сохранилось немало. (Дер. Десятниково, недалеко от Улан-Удэ.)
Здание банка без пуленепробиваемых стекол? Охраны? Видеокамер? Без банкомата у входа?... Правила содержат исключения. Однако концепция корпоративного цвета соблюдена (дер.Десятниково, Бурятия).
Понятно, дорога ведет к северам.
Стараниями народного бурятского умельца обычное придорожное кафе «Айан» превратилось в музей деревянного зодчества. А вместе с тем, и мемориал.
Он посвящен и героям Великой Отечественной, и якутским солдатам-срочникам, брошенным на ликвидацию последствия ядерной аварии на производственном объединении «Маяк» в 1958 году. (дер. Маралаи, Якутия).Бои Отечественной войны проходили очень далеко отсюда, но память о подвигах того времени живет в каждом уголке большой страны. В отличие от монументов революционерам, рассыпанным с ужасающей частотой, мемориалы участникам Войны всегда вызывают трепет и самые искренние чувства.
Говорят, через пару лет эта дорога до Якутска будет ровной и быстрой. Но до того момента, когда здесь проедет желтая «Калина», придется серьезно поработать серьезной техникой. Пусть того же беззаботно-оптимистичного желтого цвета.
Летом, как только растают дороги-зимники, эти края становятся практически непроходимыми, стоимость доставки груза растет пропорционально удаленности от «доступных» мест, и оттого товары в «глушняке» весьма недешевы. Не удивительно, что местные водилы не упускают случая, возвращаясь из рейса, привезти в дом, что нужно, из мест, где товары подешевле. Оттого столько поклажи… Водитель этого транспорта, узнав о конечной точке нашего маршрута, скептически усмехнулся: «Еще увидимся - дорога-то тут одна…» Как в воду глядел. (Река Алдан, Якутия.)
Наледь – не самое приятное природное явление. Если где-то на реке вскрывается лед и вода выходит на поверхность, она растекается вниз по течению и, разумеется, замерзает, вторым, верхним слоем. А когда еще и «свежий», то коварный. Диапазон бедствия — от промокших ног и «засаженного» автомобиля до угробленных колес и пробитого радиатора. Были убеждены, что, по большему счету, переправиться на тот берег нам было по силам и без посторонней помощи, но решили перестраховаться — прицепились «гуськом» за «Урал» (тот самый) и заглушили моторы. Но еще не выбравшись из воды, специально для видеосъемки отцепились от тягача, чтобы выбираться на берег самостоятельно. Желание выскочить «красиво» привело к тому, что одна из машин на выезде лишилась интеркулера турбины и радиатора системы охлаждения. Занавес! Север дал понять: нельзя терять концентрацию ни на секунду!
То и дело по пути возникала сюрреалистическая картина: небольшие стада лошадей, пасущиеся в непролазной снежной целине. Что они там делают и как туда попали — мы могли только строить догадки. В голову шли строки из песни: «Из-под снега нарою морошек, Отогрею и высосу сок… Тихо сохнут портянки в горошек и палатки добротный кусок». (Среднеколымский район, Якутия.)
Перегон от Усть-Неры до Зырянки обещал стать самым захватывающим: 600 км. без заправок и населенных пунктов. Прикрутили бочки с запасом солярки, приготовились ночевать прямо на «зимнике». Местные говорят, что этот кусок дороги можно преодолевать от двух дней до двух недель — как повезет. Поначалу нам везло: до первой ночевки успели проехать большую часть пути, не угодили в бураны, провалились в сугробы , но выбрались, хотя и пришлось долго и нудно махать лопатами. Утро началось с разведки боем. Мы из сражения вышли, в общем, невредимыми (если не считать полутора часов жуткого напряга, когда вытаскивали машины из натурального болота), а вот машинам это стоило подбитого бампера.
Нам рассказали, что билет до Москвы здесь меняют на однокомнатную квартиру. Не очень-то удивили: мы наблюдали какое-то невероятное множество брошенных жилых домов и административных зданий, и выглядят они удручающе. Так вот, будучи губернатором Чукотки, Роман Абрамович внес разнообразие в жизнь своих избирателей — раскрасил жилье в яркие, сочные цвета. Задумка удалась — смотрятся жизнерадостно. (Билибино, Чукотка.)
Памятник полярным авиаторам – брошенный аэропорт Бараниха, Чукотка. Именно брошенный. Внутри все выглядит так, будто улепетывали в режиме срочной эвакуации: разбросанные инструкции, портреты Ленина в перемешку с пустыми бутылками из-под водки. А на полках подшивки приказов, датированных семидесятыми годами.
Немного дорог, еще меньше людей.. И много-много снега! Такой мы видели Чукотку из окна ставшего почти родным за этот месяц пикапа.
В "-зебре"- по бортам машин названия населенных пунктов по маршруту. В полоски рейдеры вписывали "-несмываемым"- фламастером даты прибытия. "-Фрески"- сохранились по сей день.
Исколесив европейскую часть России вдоль и поперек, мы уже почти смирились с тем, что за снегом надо ездить туда, где его «производят» снеговыми пушками, а самые живописные горные серпантины в каких-нибудь Альпах... А тут - на тебе, дыши полной грудью и удивляйся!
Команда пробега.
